Война 2010: Украинский фронт - Страница 143

143

Он уже знал, как это сделать. Штука стоит на искусственном насыпном холмике, скос поверхности примерно сорок градусов. Когда его заряд, специально заложенный не на оси симметрии, рванет, тяжеленный локатор опрокинется вперед. Поскольку его колесное шасси отстыковано и хранится в каком-то из ближайших сарайчиков, то тяжеленная кабина не скатиться, а просто-напросто кувыркнется вниз. Мало вероятно, что после всего этого ее когда-нибудь починят, и уж тем паче в ближайшее время. А там, когда как надеялся Хаджи Назым, турецкие части оккупируют Киев, станет в общем-то не до того.

Между прочим, сержант Хаджи был бы не против оказаться в числе тех, кто войдет в город в первых рядах. Там не будет еще ни военной полиции, ни всяческих миротворцев, кои рано или поздно являются во всякие таки места, а потому получится насладиться триумфом первых трофеев. Хаджи Назым испытывал неуемное влечение к светлокожим женщинам. В первые дни захвата можно будет…

Ладно, эти мысли были сейчас не к месту, явным образом отвлекали. Ныне позволялось, пусть и через очки ночного видения, любоваться аккуратной угластостью железа. Уже сама эта культурная пауза перед фазой уничтожения являлась подарком интуитивно тяготеющему к просвещению солдату.

150. Склад БЧ

– Кто это были? Кто сделал? – спросил прапорщик Зеленев, осторожно извлекая кляп изо рта связанного.

– Руки… Не, ноги давай расплетай! – произнес лейтенант Матвиенко со странным акцентом – ныне в его рту не хватает нескольких зубов. – Режь к черту! – подсказал он, разглядывая как неумело ковыряется начальник склада БЧ с тонкой, и по-видимому все-таки нейлоновой, веревкой.

– Да нету ж ножа, пан лейтенант, – пожал плечами освободитель. – Бойцы, что ли? – предположил он вслух, все еще размышляя над первоначальным вопросом. Матвиенко не ответил, он массажировал языком задубевшие губы и щеки.

– Что сперли-то? – внезапно дошло до прапора самое главное, чем и обязан в первую очередь интересоваться кладовщик. Он даже перестал возиться с узлами, воззрившись на офицера.

– Давай, дорогой, давай! – поторопил Анатолий Матвиенко. Он усиленно вспоминал, как же зовут этого прапора, но разум не прояснялся. – Осторожнее! Черт! – сказал он, когда Зеленев дернул его ногу так что отдалось в ягодицах и в ребрах.

– Что, били? – участливо спросил прапорщик, наконец справившись с первым узлом. – Бойцы они такие. Копят, копят злобу, а потом… Но лучше уж…

– Какие к черту бойцы? – поморщился лейтенант. – Чечены это были.

– Чечены?! – снова удивился Зеленев.

– Давай быстрее, а! – подстегнул Анатолий. – А то… – он чуть не прикусил язык испугавшись проболтаться о взрывчатке. Прапор сразу даст стрекоча, с него взятки гладки; где свидетели, что он кого-то здесь видел.

– Чеченцы, – повторил прапорщик словно взвешивая слово на языке. – А откуда?

– Из Чечни, твою мать! Ой, извини.

– Так она ж в России, – сделал вывод прапорщик. – Не, на Кавказе, а Россия просто воюет.

– Пошевелись, пан прапорщик, – взмолился лейтенант.

– А что думаете, догоним? А на чем они… Да, и что сперли…

– Да, ничего, ничего не сперли. Просто… Ох!

– Извини, Анатолий Семенович. Ребра тебе, что ли сломали? Вот все, давай руки. О! А пальцы-то… Что они…

– К черту руки, Зеленев, – сказал Матвиенко. – Давай отсюда мотать. Ох! Помоги встать, что ли?

– Сейчас, фонарь совсем тухнет. Никудышние батарейки… «Дюрасел», «Дюрасел», а они гов…

– На хрен батарейки, прапор! Мотаем, говорю! Тут все заминировано.

– Как?! Где?! Надо… – начальник склада подобрал фонарик и обвел жиденьким лучиком окружающее нагромождение взрывных материалов.

– Мотаем, говорю, товарищ Зеленев. Чечены мины поставили, – взмолился Анатолий.

– Мины?! Так может это… Разрядить и… – Зеленев был явно не очень уверен в своем предложении.

– Нашелся тут Рэмбо, тоже мне, – подвел итог его сомнениям младший офицер. – Говорю, валить надо.

– Ну, давай. А может, позвать кого? Разводящего, или…

– Ноги, прапор! Делаем ноги! Да осторожнее, черт! Прижгли меня там чем-то.

151. Подрывники

Пока Хаджи Назым вместе с напарником таились около К-1, осматривая подходы, кабина несколько раз крутнулась туда-сюда. Возможно, она разыскивала невидимые с расстояния самолеты, а быть может беспечные украинские локаторщики просто тренировались, готовились к грядущим схваткам. Турецкий сержант Хаджи Назым совершенно не собирался позволить им такой цирк, эти ракетчики уже отыграли свое днем, так что пора было задернуть штору этого спектакля. Однажды на холмик даже поднялись громко спорящие о чем-то офицеры. Они прошли в десятке шагов от притаившегося Хаджи, и забрались в самую верхотуру своей антенны. Там, наверху, имелась отдельная дверка в какой-то сравнительно небольшой «скворечник». Наивные украинцы зарылись внутрь и даже закупорили за собой дверку, спрятавшись от всего мира. Если бы приказ на минированье пришел Хаджи Назыму сейчас, то пришлось бы подрывать технику вместе с находящимися наверху людьми. Интересно, какие мысли успели бы пронестись у них в голове, пока тридцатишеститонная конструкция разбирала бы самое себя в процессе переворотов с десятиметрового возвышения? Однако действующий где-то в другом месте капитан Кямран-бей почему-то медлил: процесс подрыва К-1 явно синхронизировали с какими-то более сложными, чем достались Хаджи Назыму делами. Так что получалось любоваться конструкцией и дальше.

Пожалуй, пока то да се, диверсант Хаджи вполне бы мог тоже влезть в какую-нибудь из трех дверок – как видно каждую закупоривала лишь одна рычаг-образная рукоятка – и посмотреть, что делается внутри электронного чуда. Конечно, было не исключено, что имеется какая-то сигнализация оповещающая находящихся в укрытии о вскрытии дверей К-1. По большому счету, для спецназовцев это не имело никакого значения – они не собирались минировать кабину изнутри.

143